Экспедиция по Западной Африке

Эксклюзив
Март 2018 года
Инструктор: Дмитрий Алёшкин
Гамбия; Кабо-Верде; Сенегал
См. все
Гамбия; Кабо-Верде; Сенегал

Берег океана. В очередь стоят дети с ведрами в руках. С небольшого возвышения они выливают помои, скопившиеся за ночь, на пляж, покрываемый волнами прибоя. Сен-Луис, второй город Сенегала, наши дни.

В путешествии по Западной Африке мы проехали 4 страны: Сенегал, Гамбию, Гвинею-Бисау и Кабо-Верде. Мы видели разнообразие животного мира, племена, сохранившие первобытный уклад жизни, вулканы и современные мегаполисы. Но эта мусорная картинка не идет из головы. Думаешь о Сенегале, а вспоминаешь мусор. Везде. Все обочины дорог засыпаны грудами пластика. Окраины городов – свалки из пластика. Океан – большое отхожее место для складирование мусора. Даже так раскрученный пляж в Кап Скирринге во время прилива представлял унылое зрелище.

С точки зрения археолога – это даже хорошо. Идет этап активного формирования культурного слоя. То же самое происходило и во времена Римской империи или Средневековья. Кругом валялся мусор, мегатонны мусора, который со временем был покрыт землей. Образовался культурный слой. Сейчас выбрасывают пластик, тогда керамику. Последняя практически вечна, в отличие от пэт упаковок, которые разложатся через несколько сот лет.

Но дело в другом. Живем-то мы сейчас. И на наших глазах большая часть стран развивающегося мира превращается в огромную свалку. Чем сильнее страна пытается «развиться», тем более захламленной она становится. В нашей поездке тому было не мало подтверждений. Гамбия и Бисау значительно беднее Сенегала. И вот в них не найти валяющихся пластиковых бутылок или пакетов. Первые сразу же идут на вторичное использование. Дети выпрашивали их у нас на каждой остановке. А пластиковая упаковка (пакеты) пока слишком дороги.

Другой пример – Кабо-Верде, страна по ВВП почти догнавшая некоторых представителей Европы. На улицах стоят урны, в городах действительно чисто. Куда ж делся мусор? Как и у нас в стране, никто мусороперерабатывающие заводы там не строит. Под Москвой мусор везут в Люберцы и Волоколамск, надеясь, что он сам оттуда телепортируется в другую вселенную. На островах Зеленого мыса (они же Кабо Верде по-португальски) такую параллельную реальность нашли в океане. Мусор сваливают в воду с высоких обрывов, подальше от людских глаз. Здесь сильное течение, которое все равно унест отходы подальше от родных берегов. На запад, к Бразилии и Карибским островам.

Похожее отношение к мусорной проблеме я видел в Латинской Америке. На Амазонке в Перу индейцы сваливали все отхды в реку. На мой вопрос, а как они буду жить дальше, звучало: «Ничего страшного, ведь течение все равно все унесет». Опять же в Бразилию... В Никарагуа лодочник, выбрасывая очередной пакет с отходами в реку, заявил, что это теперь проблема Коста-Рики (течение реки было направлено в сторону этой страны). Они богатые, пусть и разбираются.

Многие могут сказать, что я гипертрафирую проблему мусорных отходов. Мол, человек всегда мусорил, и ничего – как-то дожил до сегоднешних дней. Действительно, жить можно и на свалке. Давайте вспомним город из мусора на окраине Каира. Или лочуги в центре Манагуа. Человек ко всему приспосабливается. Но как остаться при этом именно Человеком? Человеком с доброй душой, а не потребителем услуг и товаров? Внешнее является отражением внутреннего. Свалка вокруг отражает свалку внутри нас. Мы потребляем, гадим и не задумываемся о дне грядущем. И что еще хуже, попадая в более загаженный мир, в какой-то момент появляется желание уподобиться местным обитателям. Также выбросить мысорный пакет из окна автомобиля.

Что со всем этим делать? Начать с себя... Не уверен. Совершая пешие походы по Крыму, мы несколько раз становились на оборудованной стоянке под Чуфут-Кале. Каждый раз по приходу мы собирали кучи мусора. Пластик сжигали. Бутылки и банки сваливали в специальную помойную яму, выкопанную в 50 метрах от лагеря. Оставляли лагерь в чистоте. Через полгода, заново отправивишись в поход, мы находили это место в первозданной загаженности. Так мы приводили его в порядок несколько раз, пока... пока ничего не изменилось, и мы не прекратили там останавливаться.

Вернемся к Африке. Мусорная тема оказалась наиболее сильной на примере Сенегала. Учитывая, что в нем растет новое поколение сенегальцев, мечтающих сбежать из своей страны. К сожалению, страны третьего мира практически не имеют социальных лифтов. Большой удачей будет, если сын рыбака сможет ходить в школу, вместо того, чтобы помогать своему отцу в нелегком труде. А закончив 7-8 классов, что он будет делать? Единственная возможность изменить жизнь – гос.служба (не напоминает регионы России?). В полицию и чиновники идут дети предыдущих полицейских и чиновников. Во многих местах это кормление наследственное. Армия – лучший способ проявить себя. Как следствие – регулярные военные перевороты во многих африканских странах.

Армия – аккумулятор пассионарных людей из всех слоев общества. Это единственный способ выбраться со дна. По этой причине даже в самой маленькой стране на континенте есть свои вооруженные силы. Как пример, Гамбия. Она со всех с сторон окружена Сенегалом. Единственное, что может остановить продивжение войск Сенегала в случае военного конфликта, эта река Гамбия. Она делит одноименную страну вдоль на 300 километров. Мостов через реку нет. Есть паромные переправы, на некоторых из которых в очереди можно стоять целый день. Это если дашь взятку. А в порядке живой очереди можно провести на берегах великой водной артерии не одни сутки. Так вот зачем Гамбии армия? Она никогда ни с кем не воевала. Но зато регулярно участвовала в военных переворотах.

Тоже самое можно сказать и соседней Гвинее-Бисау. Ни одного внешнего военного конфликта после обретения независимости от Португалии. При этом постоянные свержения президентов, приход генералов к власти и т.д.

На мой взгляд, наличие вооруженных сил в таких странах – это способ дать выплеснуть пар наиболее активной части населения. Хочешь выбраться из беспросветной бедности крестьянской жизни – иди в военные. Поскольку в таких странах у власти стоят точно такие же выходцы с низов, прошедшие военную службу, они сохраняют подобный лифт, используя его как свою опору. Но тем самым закладывая мину замедленного действия на будущее. Ведь появится новый генерал, который захочет стать президентом.

Речь здесь идет о представителях обычного населения: фермерах, крестьянах, рыбаках. Конечно, в том же Дакаре, огромном мегаполисе, сформировалась своя элита, которая будет рассказывать о прекрасной жизни в своей стране (сравните с центром Москвы). Они покажут планы новых строек, продемонстрируют новые дороги, и элитную недижимость рядом с очщенными от мусора пляжами. А про остальных расскажут, что они просто не хотят жить «по-новому». Так называемый феномен лишнего населения. В развивающхся странах (читай, в России), складывается момент, когда ресурсов для «нормальной» жизни хватает лишь меньшей части населения. Большая же часть попросту не нужна. Она даже не нужна в качестве рабочей силы, которую проще заменить либо машинами, либо еще более дешевой рабочей силой из более бедных стран. Получается, что с этим бедным большинством нужно делится. Либо попросту необращать на него внимание, обвиняя в ленности, глупости, пьянстве и далее по списку. В развитых странах проще. Поскольку количество богатств выше, то их можно безвозмездно раздавать «бедным». Читай пособия по безработице, прочие выплаты.

Отсюда вывод. В Европе богатые содержат бедных. В Африке – нет. Что делать простому парню из мусорного районе Сен-Луиса? Руки в ноги – и на север! Скарба у него все равно нет. Его 11-12 братьев не заметят ухода. Через границы Мавритании и Марокко пробраться не сложно. А дальше Средиземное море. О лодках с беженцами, приемных пунктах и изменении в этническом составе крупных европейских городов вы уже слышали из новостей. Можно ли осуждать таких людей за бегство из своей страны? А что бы вы сделали на их месте, проснувшися в свои 18 лет в мусорном домике на берегу мусорного океана?

Конечно, в западной Африке мы видели и другие картины. Мы были первыми людьми за последние 10 лет, увидившими прайд львов (две самки и самец) в национальном парке Никола-Кобе. Это не считая десятков бегемотов на реке Гамбия, и огромного количества газелей, крокодилов, антилоп, оленей и бородавочников. Посдение пришли в наш лагерь и упорно не хотели пропускать нас к нашим же хижинам. А десятки обезьян то и дело норовили залезть в рюкзаки и стащить оттуда бананы. Мы вообще постарались посетить все места этого региона, включенные в списко всемирного наследия ЮНЕСКО.

По этой же причине мы добрались до самого юго-восточного угла Сенегала, в страну бассари, живущих на границе с Мали и Гвинеей. Их деревушки, словно большие термитники состоят из круглых глиняных хижин, крытых коническими соломенными крышами. Многие женщины ходят с открытой грудью, а дети при виде иностранцев начинают выпрашивать конфеты. К некоторым деревушкам можно добраться только по тропам. Дороги здесь проложены не везде. Это сподивгло нас на 13-километровый треккинг. Выйдя на рассвете, уже к обеду при температуре в +40 в тени двигаться мы не могли.

Пришлось ехать в сторону Гвинеи (не путать с Гвинеей-Бисау), к самому высокому водопаду в этой части Африки. Диндефело находится на границе сахеля, сухого кустарникового леса, разбавленного великанами-баобабами, и бурного тропического леса, питающегося водой с Гвинейского нагорья. Купание в озере у его подножия было натсоящим спасением.

В Гамбии помимо паромов запомнились несколько моментов. Во-первых, мы встретили картеж местного президента. Проезжая мимо нас, он высунулся из люка и приветственно помахал в нашу сторону. Зато после этого на протяжении 200 километров в каждой деревне нас останавливали полицейские. Мы ехали на машине с сенегальскими номерами, что привлекало их внимание. Придерались к нашему водителя по всяким мелочам и каждый раз выписывали штраф, тратя на каждую остановку по 15-30 минут. Дело ускорилось, когда мы выяснили, что нужно просто давать взятку. Сперва дали около 2 долларов. Оказалось много... Потом 1. В самый раз! Прохождение постов ускорилось до 2-3 минут. Один раз деньги мне пришлось давать лично. Проверяющий в погонах забрал все наши паспорта и пригласил к себе в будку-сарай. С улыбкой, держа наши документы в руке, он заявил, что они с коллегами намереваются попить чаю, и поинтересовался, а есть ли у нас что-нибудь, что скрасит их чаепитие. Бумажке в сто даласи (2 доллара) он был несказанно рад. «Да, наш чай будет по-настоыщему сладок благдаря вам!»

А еще в Гамбии сохранились древние мегалиты – каменные кольца, сложеные из местной породы. Блоки высотой 1-1.5 метра формируют окружности, находящиеся на одной линии. Наиболее крупные из них находятся в Валаси. Считается, что это могильные памятники средневековой эпохи. Однако тут же на чертежах раскопок да и у самих колец видно, что при создании могил эти камни использовались вторично. То ест пришельцы из Мали (а именно с ними связано появление первых государств в Сенегамбии в X-XIIIвв) попросту нашли это место. Оно им чем-то очень приглянулось, и они решили хоронить здесь своих правителей. Аналогичный пример можно найти в Кремлевской стене в Москве.

Чем же на самом деле были эти каменные кольца, ныне являющиеся памятником ЮНЕСКО? Исторического ответа на этот вопрос нет. А вот ребята из нашей группы, находясь внутри колец, почувствовали мощные положительные энергетические потоки. Не буду утверждать, связано ли это с некими неизвестными еще науке потоками и видами энергии, или дело было в утреннем солнце, еще не окутавшем землю жарой в сорок градусов. Порой мы можем лишь догадываться о тех знаниях, которыми владели древние цвилизации на нашей планете.

Самой страшной страной из списка посещенных нам казалась Гвинея-Бисау. До тех пор, пока мы в нее не приехали. Спокойно, чисто, гостеприимно. Много белых в центре столицы. Военные без оружия. Белые каски, охраняющие президентский дворец. Огромный дешевый сувенирный рынок с произведениями ремесленников всей Западной Африки. В центре португальский форт, превращенный в военную базу. Местные солдаты, узнав, что мы из России, пригласили нас на экскурсию. Выделили нам два офицера-гида. Один вел рассказ на португальском, другой переводил на французский. Нас даже привели к святому святых - могиле Амираля Кабраля, лидера борьбы за независимость.

Бисау – бывшая португальская колония. До 1974 года Португалия была под властью фашистов во главе с Салазаром. Отпускать свои колонии с миром она не хотела. Отсюда войны в Мозамбике, Анголе, Бисау. Везде на стороне местного населения выступали советники из СССР. По этой же причине в местном музее хранится масса советского оружия, а к выходцам из республик бывшего Союза со стороны властей отношение скорее положительное, чем нейтральное. Под конец экскурсии по военной базе мы услышали «Здравствуйте, товарищи!». Это пришел пожилой директор музея, учившийся в Львовском военном училище. Покинуть военную базу было гораздо сложнее, чем на нее проникнуть...

Уже при паспортном досмотре в аэропорту Бисау на вылет в Кабо-Верде пограничник, поставив, штамп в паспорт, спросил – «А презент?», намекая на взятку. Пришлось тут же заявить, что мы русская военная делегация (фотографии с местными генералами на фоне портретов Кабраля с военной базы у меня были в телефоне). Ссылка на военных тут же отбила желание получить с нас бакшиш.

Путешествие по Кабо-Верде не было столь интересным в социальном плане. Острова являются самым развитым и богатым государством Африки. Скорее, они похожи на провинцию Португалии или случайно отколовшуюся и уплывшую в океан часть Евросоюза. Нам оставалось наслаждаться природой, горами, вулканами и яркими колониальными городками.

Прогулявшись по столичным улочкам Праи и заглянув в первый португальский город на сотровах – Сьюдад Велья (Старый город), мы полетели на Фого. Из колониального обезлюдившего городка Сан-Филипе еще до рассвета нам предстояло добраться к подножию вулкана Фого.

От подножия на высоте 1800 метров до вершины кратера на 2850 метрах километр пути вверх и 4 километра по горизонтали. Идти предстояло по вулканическому песку, на наиболее острых углах делая два шага вперед и один назад. Где выползали на застывшую лаву, карабкались по ней уже при помощи рук. До вершины добрались за 2,5-3 часа. Большой кратер возвышается над кальдерой старого вулкана, которым и является сам остров. Еще одна самая высокая точка в копилке, веде Фого – наивысший пик Кабо-Верде. Спуск занял у нас минут 15-20. По ровному склону с наклоном в 45 градусов мы спустились к малому кратеру словно на горных лыжах. При беге вниз нужно было закладывать повороты. Чтобы хоть как-то сбавлять скорость. Уже внизу из ботинок мы вытряхнули кучи вулканического песка, пепла и маленьких обломков лавы. Посдений раз Фого извергался в 2014 году. Лава из малого кратера перекрыла всю долину, закрыв старую дорогу из брусчатки и уничтожив пару деревень. Поселения сейчас восстановили – как ни как, а почва в этих местах очень плодородная. А вот дороги так и выглядт, как в кино. Полотно утыкается в застывшую лаву высотой в 2-3 метра. Была дорога, и пропала.

Прилетев на остров Сан-Висенте, паромом мы перешли на самый западный остров архипелага – св.Антоний. Также это самая западная часть суши Африки как части света (не путать с мысом Альмади в Сенегале, самой западной части Африки, как конинента. Там мы тоже побывали). Остров этот тоже бывший вулкан. Чем дальше мы удалалялись от берега океана и поднимались в горы, тем зеленее становился ландшафт. На высоте в 1000 метров здесь растут сосновые леса, в то время как прибрежные районы представляют безжизненную каменстую пустыню, рассеченную множеством глубоких каньонов.

Остров Святого Антония создан для походов. Португальские поселенцы при помощи рабочих рук из черной Африки покрыли все неприступные склоны гор тысячами террас. Порой создавалось впечатление, что мы в Перу, а не в Кабо-Верде. Все они соединены пешеходными тропами, по которым проложены маршруты для туристов. На террасах до сих пор выращвают овощи, фрукты и сахарный тростник, из которого изготавливают всевозможные сорта местного грога (разновидность рома). Мы отправились в поход по долине Павла, где за 3 часа хода по узким тропам с 1300 метров спустились к линий океанского прибоя, увидев на своем пути смену всех местных климатических поясов – горные леса, заросли тростника, сухой тропический лес, каменистую пустыню.

В главном городке острова – Понта де Соль, мы побывали на аукционе рыбы, доставленной рыбаками в местную гавань, и отведали ее уже в жареном виде в соседнем ресторанчике.

Улетали из Африки мы как раз с этих остров, из аэропорта Сан-Висенте, в Лиссабон. За 2 недели мы побывали в странах, которые связывает между собой разве что один континент. Еще в Москве я не мог понять, почему все местные авиакомпании прекратили сообщение между Кабо-Верде и Сенегалом. Летают только чартеры. Именно поэтому мы и поехали в Бисау. Авиасообщение между двумя бывшими португальскими колониями сохранилось по причине общего истрического прошлого. Но в реальности между континентом и островами лежит огрномная пропасть – в экономике, развитии, культуре, мироощущении. В Кабо-Верде хочется вернуться. На островах даже задмываешься о том, что здесь можно поселиться, просто жить. На континенте все путешествие воспринимаешь как приключение, которые рано или поздно должно окончиться.

Такая вот разная Африка. Из которой хочется уехать, по которой интересно путешествовать, и в которую хочется вернуться.