Тащить на себе рюкзаки весом в 30 килограмм на протяжении 140 километров по болотам, тундре и горам. Переходить ледяные реки шириной в сотню метров в брод, взбираться по осыпающимся склонам и бороться с ветром, дующим до 20 метров в секунду.
В конце июля мы отправились в поход через горы Бырранга. Через северо-восточную часть. Планировали их пересечь от озера Таймыр и далее по рекам сплавиться к мысу Челюскина. Подробности далее. А в начале самое главное – зачем мы пытались это сделать? Зачем готовились к этому почти два года? И зачем хотим отправиться туда вновь в будущем году?
Давайте попробуем разобраться вместе. Для начала посмотрим на карту. Бырранга находится на севере Таймырского полуострова. А если взглянуть более широко, то на самом севере всего евразийского континента. До ближайшего поселения людей отсюда около 300 километров. И эти километры – сплошная тундра, болота и озера, непроходимые в летнее время. Задел уже есть. Это самое удаленное место России и всей Евразии от населенных пунктов. Здесь нет ни дорог, ни троп, ничего.
В исторической литературе я стал искать хоть какую-либо информацию о посещении этих мест людьми. На южных склонах Бырранги в летнее время нганасаны охотились на оленей. Об этом пишет еще Попов, говоря о 30-х гг XX века. Озеро Таймыр и реки Нижнюю и Верхнюю Таймыру описал Харитон Лаптев и Челюскин в 1740-42гг. В горы они не поднимались. И тому есть объяснение. Здесь нет никакого топлива. И по горам не проехать ни на оленях, ни на собаках. Зимой передвигались и передвигаются по рекам. Впервые в горы серьезно пошли геологи и геодезисты в 70-е гг XX века. Западную часть системы они описали довольно точно. А вот до восточной половины дело дошло только в 80-е. Теперь вспомним, что тогда творилось со страной. По основным рекам партии проехали на вездеходах, а вот ни в горы, ни по ручьям, судя по неточности топографических карт, они не поднимались.
Уже с 80-х гг на мыс Челюскина из Хатанги стали ходить лыжные экспедиции, пересекавшие северо-восточную часть Бырранги по замерзшим рекам. К сожалению, кроме спортивных достижений, других результатов они не несли. Описать скрытые под сугробом скалы, камни, реки они не могли. Как человек, регулярно отправляющийся в лыжные походы, я понимаю большую разницу в визуальном восприятии ландшафта в снежное и «зеленое» время года. Это два разных мира.
Получается, что никакого материала по северо-восточной части Бырранги попросту нет. Нет описания водоразделов и перевалов. Нет никаких археологических данных. Здесь не работала ни одна археологическая экспедиция. Есть поверхностное геологическое описание и неточные карты с неправильно замеренными тригонометрическими пунктами.
Мы получаем полную неизвестность. А где еще можно найти такие места в наше время? И тут начинаешь планировать, искать техническую информацию, готовиться, собирать команду.
Проработав большую часть исторической, археологической и этнографической литературы по Таймыру стало ясно, что об этой части нашей страны почти нет информации. Там охотились нганасаны. Но откуда пришли они? Пересекали ли они эти горы, выходили сами на самый север полуострова? И кто же жил на Таймыре до нганасан? Юкагиры или чукчи? И жил ли? Так появилась первая задача нашей экспедиции – проверить наличие археологических памятников по нитке нашего маршрута.
Отчеты и фильмы о зимних переходах через горы полезными назвать было нельзя. Там, где по снегу можно пройти 30-40 километров в день, летом можно не преодолеть и пяти.
Картографическая информация по этому региону тоже скудная. Топографические карты составлены в масштабе 1:200000. Как уже выяснилось на месте, с ошибками. Они не играют большой роли, если идешь вдоль течения рек (как и ехали геодезисты не вездеходах). А когда выходишь именно в горы и идешь перпендикулярно ручьям, то начинаешь встречать много неожиданностей. Каньоны на ровном месте на карте, болота, осыпи и т.д. Кроме того сама координатная сетка имеет ошибку в почти 2 километра.
От космических карт этого региона вообще толка никакого. На них либо всегда изображен снег, не дающий возможности читать рельеф, либо все выглядит ровным черным цветом.
По снаряжению тоже были большие вопросы. Предстояло пройти пешком почти 200 километров и по воде около 300. Рафты и весла предстояло нести на себе. С запасом продуктов и топлива на 20 дней, одежды для потенциального раннего наступления зимы, постоянного захода в ледяные реки, навигационными приборами и связью общий вес рюкзака вышел в 30 килограмм. 20 дней – срок условный, с запасом. В качестве топлива мы использовали бензин. По выходу к океану планировали перейти на топляк. Пополнять продуктовые запасы на маршруте тоже была возможность. Но в тундре охота смысла не имела. Готовить сырое мясо на горелке слишком энергоемко. Таким образом, в техническом плане стратегией выживания был выход к океану. До этого момента количество дней нашего пребывания на маршруте было строго лимитировано.
И еще о весе. Охотничий карабин с рожком в 10 патронов. Вес 5 кг. И нести его должен был каждый участник по очереди в течение часа. Представляете, что чувствует человек к концу ходового дня, когда ему на шею к его 30 родным килограммам за спиной еще вешают и ружье. Мысли все исчезают. Начинается настоящая нирвана.
На подбор хорошей мембраны, облегченного рюкзака, поиск качественного вяленого мяса ушел не один месяц. Рафты тоже были не простыми. Каждый из двух в собранном виде весит 14 кг. При этом они разбираются на 5 частей, что позволяет распределить общий вес на несколько человек. На их изготовление ушли недели.
Помимо этого, нужно было договориться о заброске на озеро Таймыр. Летом это возможно только на вертолете из Хатанги. Местные жители называют приезжих туристов в ярких куртках «сникерсами». Как следствие, цена на такую услугу, как вертолет, начинается от символического «дай миллион»…
Наличие спутниковой связи на таком маршруте обязательно. За месяц до выхода мы зарегистрировались в отряде МЧС в Дудинке. И уже в походе каждые три дня отзванивались дежурному, передавая информацию о состоянии группы.
В Хатангу прилетели из Норильска. И тут же на полосе, самостоятельно выгрузив рюкзаки из АН-26, перетащили их в Ми-8. Еще пару часов, и перед нами была гладь озера Таймыр. Сперва под винтом была река Хатанга, болота и самый северный в мире лиственничный лес. Потом он сменился тундрой, а потом – редкими холмами, озерами и речками, прорезающими вечную мерзлоту. То и дело внизу пробегало небольшое стадо диких северных оленей.
Выгрузка прошла молниеносно. Вертолет не глушил двигатель. Под раскрученными лопастями мы выкинули рюкзаки, коробки с продуктами, весла. Еще минута, и Ми-8 превратился в точку в южной части небосклона. С гор набегали низкие серые тучи, дул свежий ветер. В нашем распоряжении был огромный галечный пляж. Правда, температура воздуха была всего градусов 6, а воды 7. Несмотря на то, что на часах уже был 7, о вечере ничего не напоминало. На широте в 74 градуса 24 июля ночь мало чем отличается ото дня. Солнце не заходит за горизонт 24 часа.
Вечер был посвящен распределению продуктов общего снаряжения. Палатки поставили в 10 метрах от кромки воды. Были собраны вымытые из почвы сухие корешки, найдена старая доска, принесенная с рыболовецкой базы (бывшего лагеря ГУЛАГа), стоящей в западной части озера, разведен костер. Для этих мест это роскошь. Поход начался!
Первые два дня мы обходили полуостров Туруза-Молла. С полными рюкзаками набор высоты даже в 100 метров давался совсем не просто. Поначалу распорядок был таким. Идем 45-50 минут, потом отдыхаем 15 минут. По причине сильного ветра, низкой температуры и волн дождя переходы увеличили до часа. После четырех переходов организовывали большой часовой привал. В хорошую погоду на нем даже удавалось вздремнуть. А вот на холоде никого заставлять вставать и идти дальше не приходилось. Собирались все быстро.
В целом в идеале нужно было каждый день делать 7 переходов. Но чаще получалось 6. При этом по пересеченной местности за целый день удавалось пройти всего 20 километров, иногда меньше, иногда больше.
Что такое предгорная тундра… Ты идешь по кочкам, то и дело о них спотыкаясь. Потом между ними появляется вода. Начинаешь хлюпать. Зато вокруг появляются поля пушицы. Потом лужи превращаются в ручьи. Со следами мазута. Тундра хранит память даже о разовом визите человека десятки лет назад. Потом кочки сменяются большими кочками, а склон берет уклон вверх. Набрать за час на трех километрах высоту в 250 метров – это почти подвиг. Зато с местами для привалов нет проблем. Ручьи текут по каменистому дну, мерзлота вокруг оттаивает, получается сухая и ровная поверхность. Тундра в конце июля покрыта миллионами цветов всевозможных расцветок. Камнеломки, полярные маки и масса других видов, название которых я не знаю.
Иногда на зеленом холмистом пространстве встречались большие серые или коричневые холмы. При нашем приближении они начинали двигаться, а потом даже бежать. Выглядело это очень нелепо. Ноги высоко задирались вверх, мохнатая шерсть развивалась по ветру. При этом скорость передвижения была очень не высокой. То были овцебыки. На Таймыр их завезли в 70-е гг из Канады. Их было несколько десятков, теперь тысячи. Прижились. Главный враг – полярный волк, чей вес достигает сотню килограмм. Отпечатки лап размером с человеческую ладонь. Мы их не встретили, а вот волки нас точно видели. Лучшая защита овцебыков – собраться в большое стадо, выстроиться в линию и начать медленное наступление на противника, потряхивая головой и взрывая землю рогами. Овцебык очень похож на овцу, только размером с корову. Такое наступление однажды мы испытали. Щелчок затвора карабина поверг противник в бегство. А бегут овцебыки в гору, по сыпучему склону. И набирают высоту с большой скоростью. При нас 250-300 метров они покорили за 7 минут.
Также встречаются олени. Первые приплыли к нашему лагерю еще на озере Таймыр, преодолев 14 километров с противоположного берега. Пока мы не собрались и не ушли от берега, они из воды не вышли. При дальнейших встречах эти горделивые животные всегда наблюдали за нами со стороны. А вот овцебыки уже вдаль от озера, там, куда охотники вообще не добираются, на нас реагировали, как на пришельцев. Стояли, смотрели, подпускали метров на 20 и не знали, что делать дальше. Потом отбегали метров на 50 и опять подпускали. Думаю, так выглядел дикий мир природы до появления в нем человека. Животные не боялись тех, кто меньше их. Как сказал Саша Новиков, казалось, что вот-вот из-за сопки появится стадо мамонтов.
Мы действительно забрались в мир, где все последние тысячи лет развитие цивилизации прошло мимо.
Кстати, частично это подтверждается названиями географических объектов на карте. Там, где мы видим нганасанские названия, столетиями охотились, рыбачили, ловили птиц древние охотники. А там, где у рек и гор названия русские, человек в ближайшем прошлом не появлялся. И там, всего в 60 километрах к северу от озера Таймыр, животные никогда не видели человека, они его не боятся. Овцебыки смотрят на тебя, как на телевизор. Заяц сидит на камне в паре метров о тебя, не понимая, кто это. Куропатки медленно и деловито расхаживают по соседству. Гуси даже и не думают улетать прочь, гуляя ночью между палаток.
К концу второго дня мы вновь вышли к побережью озера. И тут потребовалась дневка. После прилета из Москвы мы так и не выспались. И отсутствие сил чувствовалось у каждого из нас. Стоянка не прошла даром. Был наловлен хариус, собраны дрова, если их так можно назвать. Корешки толщиной не более сантиметра и длиной около десяти. Разведен костер и сварена уха. А еще были осмотрены соседние горы. Высота их не более трехсот метров. На одном из кряжей мы нашли развалившуюся туру, уже поросшую мхом. И рядом с ней три ржавые консервные банки.
Север очень долго хранит следы людей, побывавших здесь. Поэтому каждое утро мы тщательно сжигали весь наш мусор. А консервных банок у нас не было, потому что не было и консервов. Только рис, гречка, макароны, вяленое мясо, приправы, соль, чай, сахар. Вот и весь рацион. И пол литра бензина и пол литра спирта на день.
К вечеру следующего дня добрались до реки Северная, до ее дельты, там, где она впадает в самую северную часть озера Таймыр. На утро организовали переправу. На протяжении 3 километров несколько раз пересекали отдельные рукава. Глубина некоторых из них была более полутора метров. В самом начале мы надули один из рафтов, но дно не привязали. Положили несколько весел поперек бортов, на них рюкзаки. За два раза два гребца перевезли на другой берег всех путников с их скарбом. Дабы не разбирать и не сдувать плавсредство, до следующего рукава рафт несли на руках. Картина со стороны была довольно странной. Тундра, ходят олени, и четыре человека с рюкзаками несут лодку, а еще четверо идут с веслами. И так до следующей протоки. На все водные приключения ушло 3 часа.
Все остальные реки на пути мы переходили вброд. Снимали ботинки и штаны, одевали кроксы и вперед. Течение даже в самых широких реках не превышало полутора метра в секунду. Глубина – 40-50 сантиметров. Так и шли по каменистому дну сотню другую метров при температуре воды градусов в 5-6.
Начиная с переправы и до самого конца похода солнце нас почти не покидало. Температура поднималась до 20 градусов тепла, ветра почти не было. Жарко! И удивительно, что при этом не было ни мошки, ни комаров (почти не бло). Все шли в футболках, а кто-то просто в трусах. Это на широте 75.5 градусов!!! Зато то и дело нам попадались бабочки и даже пчелы.
Довольно интересным было идти вдоль основного хребта Бырранги, почти у подножья. Таким образом каждые два километра мы пересекали ручьи, стекающие со снежников и ледников в горах. Один километр ты спускаешься к ручью, иногда упираясь в отвесные стены каньона и обходя его. Второй километр по такому же маршрута ползешь вверх. На водоразделе, в самом верху попадаешь в болото, где совсем недавно стаял снег. Хлюпаешь, чвакаешь и опять по сыпучему склону спускаешься к следующему ручью. И так три дня.
Пока не углубились вглубь хребта по реке Романова в тундре попадались отдельные камни. У одного из них я нашел старые спиленные оленьи рога, уже заросшие мхом. Из литературы, посвященные северным народам, известно, что так выглядят алтарные камни, где приносились жертвы духам. Еще один небольшой фрагмент оленьего рога со следами спила я видел уже в горах, на сыпучем склоне в 300 метрах выше русла реки Романова. Тогда мы обходили прижимные скалы. Рог этот тоже был покрыт мхом и прикрыт камнями. Кто и когда его здесь оставил?
Другие следы человека – это след гусеницы вездехода, шедшего по реке Романова к водоразделу и реке Жданова. По траку можно сделать выводы о том, как здесь работали геодезисты. Ни в расщелины, ни на ручьи они не сворачивали. Шли четко вдоль русла, выбрасывая пустые бочки из-под горючего каждые …цать километров.
Каждая стоянка начиналась с установки лагеря. Точнее с выбора ровной площадки обязательно рядом с рекой. Вода здесь кристально чистая. Пить можно из каждого ручья или реки. Установив палатки, начинали готовить ужин. Делал это я. Под пологом палатки, чтобы защитить грелку от ветра. Меню было не хитрым. Сто граммов сухой гречки, риса или макарон на человека. 25-30 граммов вяленого мяса. Потом черный чай с 10 граммами сахара. Завтрак такой же. Разумеется, никакого обеда. На это не было ни времени, ни достаточного количества топлива, ни желания тащить еще 4-5 килограммов продуктов на человека.
Еще одну дневку, то есть, когда мы не собирали палатки и никуда не шли, организовали у странных курганов на реке Романова. Похожи эти насыпи были на мерзлотные вздутия. Если бы в их основании не было сплошной скальной подошвы. Очень напоминало группу курганов, тянущихся вдоль русла реки. Насыпаны они только из гальки. Днем ранее Валера подстрелил гуся, а на его готовку нужно было затратить время и топливо. Ощипка и нарезка заняла не один час. Постругали птицу на кусочки толщиной менее сантиметра. Мясо сварили с гречкой на горелке. Костер разводить было не из чего. Хотя кустов в округе было довольно много. Некоторые из них были высотой более полуметра. Думается мне, что это самые высокие северные кусты в Евразии. Растительности выше мха мы не встречали от самого озера Таймыр. А тут почти лилипутский лес!
Весь следующий день мы двигались вдоль реки Романова, вверх по течению. В начале казалось, что жизнь наладилась, идти стало проще. Шагать по камням и берегу, покрытому наносным серым песком, гораздо проще чем по кривым кочкам. Но не тут-то было. В какой-то момент путь нам преграждали прижимы. Перед нами оказывались отвесные скалы, а у их подножья заводи глубиной в пару-другую метров. Было два варианта дальнейших действий. Раздеваться и идти на другой берег. Или обходить скалы по горам. Поступали мы то так, то сяк. Иногда лезли в быструю ледяную воду. Это было физически просто, но таким образом мы сильно теряли в скорости. В противном случае приходилось взбираться в горы, иногда набирая 200-300 метров. Идти приходилось по сыпучему каменистому грунту, прыгая со скалы на скалу. Иногда получалось срезать километр-другой, спускаясь в конце прижима. Иногда по горизонтальной прямой, но сильной вертикальной извилине шли не один час. В любом случае, к концу дня нам нужно было оказаться внизу, у берега реки.
Последняя ночь на маршруте начиналась очень оптимистично. Было поймано несколько хариусов. Уху из них варить не стали, а засолили и съели в виде сашими. Настроение было отменное. До водораздела оставалось всего два дня пути. Дальше нас ждал сплав. То есть больше не нужно было бы тащить весь груз на спинах. Груз вез бы нас сам. Погода стояла великолепная. Тепло и солнце. Вокруг нас были скалы, шумела река. Проснувшись, ребята пошли купаться в заводи, в идеально прозрачной бирюзовой воде.
И тут, когда я пошел на реку чистить зубы, из лагеря понеслись крики. Я обернулся и увидел, как все мне машут руками. Побежал обратно с мыслью: Что могло случиться в лагере утром, где еще минуту назад все было в порядке?
Валя вышла из палатки. Сделала один шаг, зацепилась за растяжку и… Я прибегаю и вижу, что голеностоп правой ноги явно не на месте. Укол обезболивающего, фиксация ноги. Надежда на вывих. И звонок в МЧС.
Следующие 3 часа напоминала работу в офисе. Звонки дежурному МЧС в Дудинку, потом созвон с Хатангой, потом с больницей в Хатанге. Звонки знакомым в Норильск. Консультации со знакомыми врачами. До ближайшего поселка, Хатанги, по прямой 400 километров. Выйти туда самостоятельно невозможно. Только зимой. В два часа звонок от пилота, вертолет вылетает, уточнение фактической погоды. Облачность выше гор. Ровно через два часа, уже после второго укола обезболивающего, послышался звук двигателя.
При передаче координат я сообщил нашу широту и долготу, а также дал привязку по географическому нахождению. Полтора километра вверх по реке Романова от слияния с рекой Черной. Борт пролетел над нами на высоте 200 метров. И пролетел мимо. Сперва мы подумали, что он ушел на второй круг на поиск удобного места для посадки. Мы все были в ярких куртках, и я был уверен, что нас легко заметить с воздуха. Но вертолет просто улетел. Ребята сломя голову понеслись на соседние сопки, чтобы обозначить наше присутствие. Подготовили дымовые шашки и световые сигналы. Опять приближение шума двигателя. Посадка на каменистой площадке у реки.
Оказывается, пилот нас действительно не заметил. А координаты, переданные нами, отличались от реального местоположения на 2 километра. Вот тебе и топографическая карта Генштаба СССР. Пролетев дальше, пилот пошел обратным курсом, ориентируясь уже по геопривязке. Тут он и заметил наши яркие куртки. Отступление: никогда не ходите в поход в камуфляжной одежде. Только яркие, лучше кислотные цвета. Вы идете на природу не прятаться. Вас, в случае беды, должны сразу найти. В камуфляже вы обеспечите себе преждевременные похороны.
Из вертолета вышел фельдшер. Мы переложили Валю на носилки. Еще один укол обезболивающего. Грузимся на борт. Дальше идти бесполезно. О прекращении похода было много времени подумать. С Валей улетал ее муж, нас оставалось 6 человек. На два рафта. На следующие 350 километров эта ситуация, при еще одной случайности, могла стать фатальной. Если что-то должно было пойти не так, оно пойдет не так до конца.
Мы летим на Ми-8 обратно в Хатангу. За бортом горы, озеро Таймыр, болота, тундра, карликовый лес лиственниц, широченная река Хатанга, поселок, аэродром. Нас встречает карета скорой помощи. Валю везут в больницу. Мы, потерянные, ошарашенные, бредем в старое здание аэропорта. Женщина, дежурная по вокзалу, рассказала нам о рейсах на большую землю. Ближайший через пару дней. Объяснила, где можно переночевать, снять квартиру.
А все мысли были уже о возвращении, возвращении в гор. Не верилось, что еще утром в 40 километрах от нас была река Жданова. Нас ждал сплав. Ближайшие люди были на мысе Челюскина. Понимаем, что планы на лето будущего года у нас уже появилось.
День провели в Хатанге, гуляя по единственной улице вдоль одноименной реки. Здесь живет 3500 человек, в основном это долганы и нганасаны. Куча магазинов, а цены в них приближаются к чукотским. Килограмм огурцов 400 рублей, капуста 180, пиво 150.
Улететь удалось в Норильск, попутным вертолетом Норникеля. 600 километров менее чем за 3 часа. Наше пребывание в этом городе – отдельная история. Могу сказать, что мы узнали все о том, как из карьеров и шахт руда превращается в слитки никеля, меди и платины. Узнали и увидели все этапы процесса собственными глазами. А еще было интервью газете «Заполярная правда», посиделки с норильскими туристами, к которым лет 40 назад относилась и моя мама. Ведь мои родители познакомились в Норильске, здесь я провел первый год своей жизни.
В это время Валя с Сергеем летели самолетом из Хатанги в Красноярск. Операцию в поселке ей делать не стали, но диагностировали перелом малой берцовой кости и три перелома лодыжки. Врач не поверил, что такое могло случиться на ровном месте у палатки. Лететь вертолетом ей запретили из-за тряски. А ближайший самолет был в Красноярск, небольшая пересадка и перелет в Москву, а со взлетной полосы на скорой помощи сразу в Склиф.
Прикоснувшись к неизвестности, отступить уже невозможно. Улетая с реки Романова, мы понимали, что впереди нас ждал новый неизвестный мир. Он никем не описан, оттуда нет ни одной фотографии. Включается грызущее чувство – а что же там за поворотом?
Нужно возвращаться. Нужно забрасываться на реку Романова, чтобы вновь не тащить на спинах лодки и весла по маршруту, который мы уже обследовали. Нужно разбивать лагерь на водоразделе рек Романова и Жданова. Оттуда делать радиальные выходы. Необходимо обследовать холмы в низовьях Романова. Думаю, найти археологический материал там вполне реально.
А еще в Норильске мы узнали о Рыблаге, расположенном где-то к северу от озера Таймыр. Я нашел воспоминания вертолетчика 60-х гг, который совершил посадку где-то севернее Бырранги у заброшенных бараков и кладбища. Нашел документ из архива НКВД, описывавший место основания лагеря. И нашел его на карте, он был у нас на пути.
Да, а еще никто не ходил летом от озера Таймыр пешком на мыс Челюскина…
Дмитрий Алёшкин, 18 августа 2019г.